18.03.2014 Архив (2014г.)
Что ж, пришло время выполнить ряд обязательств, которые в то или иное время я давал тем или иным людям. Например, вам я обещал стать добрым приятелем. Своим добрым приятелям – говорить правду, правду и еще раз правду. Нашему беспощадному редактору – стать то ли блогером, то ли внештатным корреспондентом (а лучше все вместе). Таких обязательств за последнее время набралось немало, а вот с благодарными слушателями в наши дни всегда случаются недостачи, так что слушайте, слушайте и, как говорится, лучше по-хорошему хлопайте в ладоши.
Возвращаясь к тематике младых ногтей...
Еще в самом трепетном возрасте я понял, что со взрослыми лучше не шутить, поэтому решительным образом говорил только то, что от меня хотели услышать. Благополучной мою семью назвал бы только слепой умалишенный, так что зачастую это... Ммм, как бы это лучше выразиться... Позволяло избежать проблем, связанных с переходом угроз физической расправы к непосредственному исполнению. Звучит достаточно запутанно, а потому – политкорректно.
Причем, неблагополучной мою семью назвал бы только крайне ненаблюдательный бессердечный верхоплюй. Именно такое сочетание противоположностей, я считаю, на определенном этапе становления личности является необходимым для шлифовки критического образа мышления.
Одновременно опекаемый и обижаемый со всех сторон, я решил усугубить свое положение тем, что стал хорошо учиться. В своей наивной тупости я почему-то предположил, что подобный "скилл" поможет мне снискать уважение среди сверстников. Естественно, я ошибался как никогда в жизни, так как сверстников на тот момент интересовали только куклы и хороший хук справа.
Я довольно сносно читал еще в младшей группе, а к старшей осилил пару шедевров из серии "Библиотека приключений и фантастики" (с математикой дела обстояли похуже – у меня никогда не было с собой достаточного количества денег, чтобы научиться считать). Это позволило мне чувствовать себя в начальных классах истинным гением. Мысли о собственной гениальности безжалостно истреблялись соплеменниками на переменах.
Так продолжалось до среднего школьного возраста. Тогда я окончательно сдался и записался в секцию "Самооборона без оружия". Под столь непритязательной вывеской скрывался еще не вышедший в широкий прокат, но уже запечатленный в прозе "Бойцовский клуб", членство в котором подтверждала принесенная от мамы записка, где было написано, что она не против, если ее дитя лишат пары-тройки конечностей.
Это самым благоприятным образом сказалось на моей репутации и позволило относительно спокойно закончить школу с парой четверок. Правда, денег было все еще недостаточно для уверенного владения математикой.
Для меня, потомственного дворянина (смею утверждать это, поскольку мой батюшка, обращаясь ко мне, не упускал случая обозвать свое чадо графом), интеллигента, интеллектуала и, наконец, просто человека, посвятившего львиную часть своего времени тому, чтобы избавиться от всех вышеперечисленных штампов, вопрос о высшем образовании не стоял вообще. То есть по умолчанию подразумевалось, что оно будет. Моя судьба робко затаилась на дне глиняного сосуда, который ловко вертели умелые пальцы доцентов-профессоров и преподавателей со стажем всех мастей и регалий. И выбор пал.
И выбор был как приговор. БГПУ. Пять лет без права на помилование. Как выражался мой первый куратор – в этот университет тяжело поступить, но еще тяжелее из него вылететь. Бессмысленность происходящего как бы подчеркивалась невероятным количеством вступительных экзаменов.
Да-да, никаких вам толерантных тестирований, мои любители посетовать на тяжкую долю абитуриенты: тянете билет и вступаете в легкий спарринг на фулл контакте с человеком, знания которого по данной теме шлифовались десятилетиями.
Только так, выходя опустошенным и измочаленным после безжалостной схватки, вы поймете, что "студент" – это нечто сродни воину.
Не сразу, конечно.
Сразу вы подумаете, что армия не такой уж и плохой выбор, а борщ, между прочим, способствует выработке кровяных телец.
Однако есть и положительные стороны во всем этом моем высшем образовании.
Одна из них это, без тени сомнения, возможность общаться с вами, поскольку, не будь я педагогом по образованию, вряд ли меня хоть каким-нибудь боком касались бы эти темы. Еще одним из положительных моментов являлось то, что на период моего обучения можно было получить спаренную специальность. Таким образом, я еще и журналист.
Правда, не стоит удивляться тому, как резко поменяется выражение лица человека, ответственного за ваш прием на работу в любое более-менее серьезное медийное предприятие, когда вы упомянете о своем образовании.
Даже не смейте мечтать, что сможете конкурировать с бэгэпэушниками на данном поприще. Хотя о чем это я?
Такой возможности у вас не будет, поскольку спаренную специальность безбожно упразднили.
Будет прав тот, кто назовет пору студенчества золотой. Этого никогда не понять всяким там заочникам, которые тоже носят гордое звание студента, однако отличаются излишним прагматизмом и кучей личных проблем. Низкий поклон им за то, что они умудряются из всего этого безобразия вывести нечто полезное в виде зачета, но все же их нельзя назвать студентами в полной мере – это взрослые и по большей части скучные люди.
Истинный студент — это тот, кто всегда балансирует на самом краю.
Тот кто осознал, что учиться и получать образование – две вещи, не имеющие друг к другу никакого отношения.
Кто понял, что брать нужно только самое необходимое, а дружба проверяется последним пакетом "роллтона".
Что иметь ксерокс – отличный бизнес, на котором не грех сколотить начальный капитал.
Что фраза "я жду вас завтра для обсуждения вашей курсовой" означает беглое ознакомления преподавателя с материалом за пять минут до непосредственной сдачи.
Что иметь сразу несколько хвостов совсем не подразумевает повышенного радиационного фона и можно избавиться от оных за раз, несмотря на то, что, вроде как, нельзя.
В общем, как вы понимаете, студент – многофункциональное существо с прокачанной харизмой и верой в удачу.
Ах да, я бессовестно забыл про тех, кто поступил в университет (выберите здесь все, что угодно), чтобы получать знания, конспектируя и преумножая их (а также демонстрируя их при любом удачном или неудачном случае). Низкий поклон и вам: если бы не вы, ксерокс остался бы без работы.
Я всегда вспоминаю время студенчества со смешанным чувством теплой тоски и беспросветного ужаса. Именно так, поскольку все те балетные па, которые вы исполняли во время начитки лекционного материала и практических занятий, переставали иметь какое-либо значение с наступлением сессии. И тогда уже ничто не мешало вашему воспаленному воображению разбудить вас в три часа ночи, чтобы продемонстрировать во всех подробностях утонченные и не очень способы, которыми злые преподы воспользуются, верша правосудие. Это, конечно же, издержки жизни профессионального студента, однако эти издержки до сих пор преследуют меня в кошмарных снах.
И все же я могу сказать смелое "да!" тем, кто решил поступать.
Кому-то для добросовестного учения, зачастую перерастающего в унылую зубрежку, кому-то для получения заветной "корочки", а кому-то для обретения полноты восприятия, ибо студенческая пора включает в себя спектр весьма специфических умений и приобретенных навыков, обладая которыми вы станете если не сильнее, то гораздо более приспособленными для дальнейшего существования в нашем сумасшедшем мире.
Напоследок хотелось бы рассказать одну печальную историю. Случилось это уже лет пять как после моего окончания университета. Я решил, что называется, навестить родную alma mater, поскольку было время, да и соскучился, честно говоря. Прогуливаясь по до боли знакомым, затертым до дыр бесчисленным количеством студентов коридорам, я с оттенком легкого превосходства поглядывал на тех, кому еще предстоит и кому, к сожалению (или к счастью), не судьба. Я искал аудиторию, где проводил практическое занятие человек, который был для меня грозой во времена студенчества, который своим ростом, знаниями и занимаемой должностью заставлял трепетать зашуганные души студиозусов и который впоследствии оказался любимым учителем и вообще со всех сторон положительным человеком. Зачастую так бывает.
Наконец я нашел аудиторию — он вышел, обрадованный моим появлением. Мы довольно мило побеседовали в русле "ну что ты, как ты", и, уже собираясь распрощаться, я услышал от него вопрос, ставший для меня тогда неожиданным (если не сказать, неудобным):
"Иван, может, возьмешь меня на работу?"